Сорванные цветы - Страница 80

Да, – кивнул Андрей. – Обыскали его квартиру. Совпадают отпечатки пальцев, соседка Орыси Железновской опознала его по фотографии. Он спускался вниз по лестнице через несколько минут после того, как была задушена девушка.

– Почему вы до сих пор его не взяли?

– Он исчез. Но...

– Я думаю, восемь трупов и так достаточно, – перебил Эдуард Семенович. – Достань Кочеткова из-под земли.

– Достану, – пообещал Андрей. Он не сомневался, что не пройдет и пары часов, как он вытащит из любой, самой глубокой норы эту отвратительную, извивающуюся и брызгающую ядовитой слюной гадину. Андрей не подозревал, что понадобится пять долгих дней, сто двадцать часов, прежде чем Леонид Кочетков будет обнаружен и представлен человеческому суду.

– Кстати, ты уже читал статью «Жертвы маньяка»? Написана твоим другом Максимом Колотовым.

– Это ты снабдил его такими сведениями и фотографиями девушек?

– Что вы! – возмутился Андрей.

– Ретивый у тебя друг. Конечно, сейчас уже не имеет значения, но он мог бы здорово навредить нам своей статьей. Поразительная безответственность! Столько он всего понаписал. Ради того, чтобы запустить на орбиту газетную сенсацию, чтобы блеснуть осведомленностью, он готов дать маньяку преимущество.

– Я не обсуждаю с ним дела, которыми занимаюсь.

– А ты уверен, что он не поставил тебе в квартиру «жучок»? Дружба дружбой, но амбиции, жажда популярности требуют некоторых жертв. Будь осмотрителен с ним.

Катюша сидела на кожаном диване в приемной и заливалась слезами. Кира Васильевна пыталась баюкать ее на своей груди и заворачивала девочку в простыню с нежно-голубыми цветочками, скромно именуемую носовым платком.

Катя извергала каскады хрустально-прозрачной соленой воды, искусно аранжируя слезы всхлипами, стонами и воплями. У Андрея разрывалось сердце, у Киры Васильевны вздрагивало левое, безукоризненно подкрашенное веко, на всю территорию «Шелтера» легла мрачная тень неожиданного горя.

– Кира Васильевна, пожалуйста, оставьте нас одних!

Андрею было необходимо поговорить с Катей.

– Я не верю! – плакала Катерина. Слова с трудом проникали сквозь плотную занавесь соленого дождя. – Этого не может быть! Мне ни с кем нельзя дружить! Оксана умерла. Теперь Орыся. Ну почему, почему я такая невезучая?!

– Катя, успокойся. Ты не невезучая. С тобой все в порядке.

– Но почему мои подруги умирают?!

– Если бы осталась жить в Краснотрубинске, то с твоими подругами ничего бы не произошло. И с тобой абсолютно ничего не происходило бы. А Москва – криминальная столица. Все, что есть жуткого, страшного, жестокого в человеческой натуре, представлено здесь в наиболее концентрированном варианте. Успокойся. Попытайся ответить на мои вопросы. Расскажи мне про вчерашний день. Подробно.

Андрей присел рядом с Катей и обнял ее за плечи. Лучше бы он этого не делал, так как его жалость вызвала у Катерины новый приступ истерики, и допрос был отложен еще на десять минут.

– Вчера Леонид приехал из Воронежа, – наконец-то собралась с силами Катя. – Прямо с вокзала он примчался в «Шелтер». И увидел Орысю.

– Как они встретились?

– Необычно. Пока он ездил к своей матери в Воронеж, Орыся отрезала волосы и покрасила их в рыжий цвет. Кажется, Леонид был шокирован, они почти поругались. Но ведь за это не убивают!

– А дальше?

– Дальше... После обеда Орыся сказала, что ей надо основательно подготовиться к вечерней встрече с Леонидом, чтобы вернуть его расположение. И ушла. Больше я ее не видела. И никогда больше не увижу!

Андрей крепче стиснул Катины плечи, она уткнулась в его грудь мокрым лицом.

– Орыся не первая его жертва. Он маньяк. Серийный убийца.

– О-о-о! Это я во всем виновата! Я!

– Ты что говоришь? – удивленно спросил Андрей. – Как ты можешь быть виноватой?

– Мы были в ресторане «Анна». И Леонид танцевал с девушкой в красном платье. Потом он пятнадцать минут торчал в туалете, а мы его ждали. Скоро мы узнали, что эта девушка была задушена. Леонид попросил нас не ходить в милицию. Мы согласились.

– Я должна была, должна! Хотя бы позвонить тебе и рассказать об этом совпадении. А потом... Я слышала по радио об Алине, скрипачке... Алине...

– Шостовец.

– Да. И я знала, что в тот день Леонид тоже был на радио. Он занимался рекламой, Алина записывала свое выступление. Но я снова не придала значения этому совпадению. Орыся, бедная. Какие мы обе глупые. А она еще ему подарок приготовила на день рождения... такому... такому мерзавцу...

– Что за подарок? – оживился Андрей.

– Я не знаю, что-то в коробке.

– Что за коробка?

– О, ну какое это теперь имеет значение? Орысечка...

– Нет, надо разобраться, Катя, – не унимался дотошный Пряжников. – Прошу тебя, подробнее.

– Коробка с подарком, Орыся отдала ее мне на хранение, чтобы Леонид не заметил раньше времени.

– Давай мы сейчас поедем к тебе и посмотрим, что там, – предложил Андрей.

– Да какая разница! Все равно он ее теперь не получит. Надеюсь, его расстреляют раньше, чем наступит его день рождения, – тоскливо сказала кровожадная Катерина.

В коробке, красиво упакованный в бумагу и блестящие ленты, мерцал орехово-красным блеском флакон одеколона «Фаренгейт».

– Наверное, она купила его в магазине «Изабель», – грустно покачала головой Катя. – Там они бывали вдвоем. Леонид покупал духи для своей матери, туалетную воду для Орыси и для себя...

Еще в коробке лежала записка: «Неповторимому, с благодарностью, его любимый аромат, который свел меня с ума...».

– Ничего особенного, – сказал Андрей, принюхиваясь. – Для меня слишком сладкий. Тебе нравится, Катя?