Сорванные цветы - Страница 57

– Следователь. Или сыщик. Это одно и то же? В общем, Андрей Пряжников.

– Катюша, ну и поклонники у тебя. Бизнесмен, крутой, как бедро Софи Лорен. Сыщик, который не может удержать в руках стакан. А как он справляется с пистолетом...

– Мне и так не в чем ходить!

– Потребуй компенсации!

– Компенсации? Андрей и сам обещал взамен что-нибудь другое. Но...

– Но ты не примешь его подарок! – подхватила Орыся. – Ты же такая гордая девочка! И потом, что он там может купить на свою зарплату?

Орыся направилась к шкафу и достала из него две вешалки.

– Выбирай. Или блузка, или мини-платье. Блузку с колготками, конечно, не наденешь, но ирония судьбы заключается в том, что платье еще короче блузки.

– Кира Васильевна сгрызет от возмущения сейф. Или сиди до конца рабочего дня в шубе. Как на Северном полюсе. Катька-полярница. Точно, надевай лучше шубу, перчатки, сапоги, обмотайся шарфом и с грустными глазами говори всем, что подцепила ангину. И в платье, и в блузке у тебя не будет шансов завершить рабочий день неизнасилованной.

– Придется все-таки надеть это платье. Давай его сюда...

Создатель модели, видимо, не смог побороть в себе природной экономности: платье обтягивало Катину фигуру, как резиновая перчатка.

– Гениально! Ты дьявольски хороша, che bella donna! – воскликнула Орыся, взглянув на Катины ноги. – Не вздумай попасться на глаза Леониду. Если он меня бросит, я тебе этого не прощу.

Катя вышла в коридор. Как и следовало ожидать, этаж, обычно пустынный, был наполнен клиентами и сотрудниками. Все дружно повернули головы в сторону Катерины. Она с огромным трудом преодолела шесть метров до своего кабинета. Мужские взгляды обволакивали ее, как густой вязкий кисель, и замедляли движение.

В приемной Катя громко вздохнула. Но тут из президентского кабинета появились Виктор Сергеевич и Олег Кириллович Берг. Они пожимали друг другу руки.

«От одиночества я не умру! – подумала Катя. – Что же за день сегодня такой!»

– Моя новая секретарша, – гордо представил Виктор Сергеевич. – Хороша?

– Не то слово, – кивнул Олег. – Ну, бывай.

Катя села к компьютеру, сделала серьезное лицо и начала быстро печатать.

Когда Виктор Сергеевич скрылся в своем кабинете, Олег приблизился к Катерине сзади и обнял ее за шею.

– Я на рабочем месте! – нервно дернулась Катя. – Прекрати! И вообще, зачем ты приходишь сюда?!

– У меня дела с вашей фирмой. Мы давно знакомы с Виктором.

– Олег, прошу тебя, оставь меня в покое!

– Катя!

– Ну как ты не понимаешь? Я уже начала успокаиваться. А ты все портишь своими внезапными появлениями! Ты – пройденный этап. Все.

Олег остолбенел.

– Я – пройденный этап?! Ну спасибо, милая. Затянула, как трясина, всю душу вымотала, поставила штамп «пройденный этап» и выбросила! Все мне ясно. Прощай.

Он направился к двери. Теперь замерла Катерина: она не ожидала, что Олег так легко сдаст позиции и отступит. Но в дверях он все же обернулся.

– Хорошо, я – пройденный этап. А ты кто? Кто ты сейчас? Посмотри на себя. Зачем это вульгарное, безвкусное платье? Приманка для новой жертвы? Кого ты теперь решила поймать в свои сети? Желаю удачи. Не знаю, чем уж я тебя не устроил, но надеюсь, новый твой любовник оправдает ожидания. Успеха.

Олег вышел. Дверь захлопнулась с пушечным выстрелом. Катя положила руки на стол и уткнулась в них лицом. Внезапно она увидела себя со стороны. Ярко накрашенная, в коротком платье, с ногами, открытыми почти до нижнего белья. Секретарша Виктора Терентьева, который не пропускает мимо себя ни одной девочки, – Олегу наверняка об этом известно, раз знаком с ним давно. «Что он обо мне подумал! – запаниковала Катя. – Боже мой! Как это ужасно! Он решил, что я стала заурядной офисной девицей, наложницей шефа, женщиной свободного поведения! Боже мой, но я ведь не такая!»

Катя рванулась было из кабинета – догнать, остановить Олега, объяснить ему, что все не так, что он ошибается, что это платье – случайность, что она все та же Катерина, которую он любил... Но остановилась.

«Пусть, – мрачно подумала она. – Пусть думает что хочет. Все равно он уже в прошлом, и это никак нельзя исправить».

Напряженный день не кончился визитом Олега. Катерине предстояло еще одно испытание.

Вечером Орыся высадила ее около супермаркета.

Последнюю неделю месяца Катя жила на деньги, которые ей дала подруга. Она совсем не покупала еды, питаясь в экспресс-кафе на бесплатные талоны. Но некоторые вещи были более необходимы, чем питание: мыло «Палмолив», дезодорант, чулки, гигиенические прокладки, крем и так далее. Без всего этого никак нельзя было обойтись. Поэтому в магазине Катя, лелея мысль о скорой зарплате, спустила все оставшиеся деньги. «Компенсация за визит Олега», – решила она, расплачиваясь в кассе за «Импульс», «Эльсэв», две оранжевые упаковки «Либресс», рулон туалетной бумаги и крем «Нивеа». В продуктовом отделе Катя не удержалась и купила один лимон (с веточкой и зеленым листиком) и коробку шоколадных конфет.

Она пробиралась неосвещенной улицей от задней стены супермаркета к «своему» двору, стараясь не собирать полами шубы грязноватый снег с верхушек сугробов, и предвкушала: сейчас она сделает ароматизированную ванну, помоет голову «Эльсэвом», намажет лицо и шею толстым слоем крема и будет пятнадцать минут плескаться в теплой воде. Потом – пить чай с лимоном и конфетами. Съест сразу половину коробки – теперь она может не опасаться за свою фигуру.

На фоне этих приятных мыслей образ Олега Кирилловича бледнел, растворялся и уже не причинял былых страданий. Даже воспоминание о том, что он почти оскорбил ее сегодня, не вызывало негодования. «Ну и пусть, – думала Катерина, – пусть он считает меня кем угодно. Сейчас искупаюсь, возьму книгу и буду есть шоколад. Сколько захочу – столько и съем. Вот так вот! Какой же бессовестный! Как он смеет думать про меня всякие гадости? Нет, моя любовь уже кончилась. Теперь он меня раздражает. Действительно, время лечит. Но что-то слишком оперативно. И месяца не прошло! Но если он еще пару раз появится в нашей фирме и заподозрит меня в чем-нибудь мерзком, мое раздражение сменится ненавистью. Как быстро, однако, кончилась моя любовь. А была ли она?..» Катя собиралась страдать по крайней мере год.